Правила: заголовок темы должен кратко и понятно отражать ее суть, нельзя писать латиницей или заглавными буквами. Сообщение, ник, аватар не должны выделяться своими размерами или стилем написания от остальных, быть читабельными, написаны литературно и достаточно грамотно.
Отправлено: 13.02.07 15:31. Заголовок: О жизни за Хребтом.
Это где-то половина рассказа, находящегося в стадии написания. Но здесь и про зверей и пр природу есть. И про будущее Ардартора (недалекое).
Погоня продолжалась четвертые сутки. Четвертые сутки Люди Леса шли по пятам ардарторского отряда, не вступая в открытый бой. Висели на хвосте, тревожили по ночам криками и барабанным боем, пытались выйти наперерез малыми группами, устраивая засады на пути. Подкрадывались поодиночке на привалах, стараясь всадить караульному под обрез шлема отравленную колючку. Постоянно были где-то рядом и растворялись в сельве, будучи обнаруженными. Так волчья стая преследует одинокого лося, не подставляясь по удары страшных копыт, нанося мелкие болезненные укусы и ожидая, пока добыча обессилеет, отвлечется, оступится, чтобы накинуться и разорвать на кровавые лохмотья. Вот только дружина дона Савуры сдаваться не собиралась. Дозоры вовремя спугивали засады, стрелки зорко всматривались в лесную чащу, и не раз уже арбалетный болт или граненая стрела находили цель в переплетении ветвей и листьев, вырывая из горла дикаря предсмертный крик, заставляя ненависть в глазах двуногого хищника смениться болью и ужасом. Во время ночных стоянок костров не зажигали, чтобы не слепить самих себя и не позволять преследователям свободно выбирать мишени. Ставили по периметру лагеря караульных. Ставили парами, и воины, привычные к переходам по коварной тайге, не хуже лесных людей скрывались среди кустов и зарослей. За ночь дон Савура лично несколько раз обходил посты. Вот и сейчас он тенью перемещался от одного секрета к другому. Уже совсем немолодой, двигался легко и бесшумно, не позволяя качнуться веткам, не давая хрустнуть сушняку под подошвами мягких сапог. Не звенела смазанная жиром кольчуга, не блестел под луной обтянутый сукном стальной шишак. Заслышав подозрительный шорох, Савура присел за толстым стволом поваленного дерева, аккуратно прислонив к нему короткий, но очень тугой лук. Опустил правую руку, и в ладонь тут же ткнулся мокрый нос, а узловатые пальцы облизал шершавый горячий язык. Савура не глядя положил руку на мохнатую лобастую башку. Бесценный друг и помощник, пес-волкодав как всегда бежал рядом, оберегая хозяина от опасностей, которые тот не в состоянии был обнаружить сам. В любом переходе по сельве каждый ардарторский отряд сопровождала свора огромных лохматых собак. Это по ту сторону Хребта собак просто едят, а здесь без них никуда. Кто, если не они, предупредит о лежке таежного вепря, страшного в своей слепой ярости? Или поднимет тревогу, указывая на подкрадывающегося к стоянке саблезуба? Остановит оголодавшего медведя-шатуна, отпугнет надоедливых шакалов? Вот и сейчас псы несли караульную службу на равных с людьми. Савура знал: если четвероногий приятель спокоен – значит, чужих в округе нет, и шум, вероятно, был вызван каким-то неосторожным зверем. Но все равно остался сидеть, вслушиваясь в шелест ночного леса. Практически неподвижный, он слился с древесным стволом, стал частью осенней тайги. У него было время подумать. Ожидалось, что этот выход будет несложным. Перед большим зимним походом по подконтрольным землям Савура решил наведаться в многолюдный и традиционно дружественный племенной союз Людей Черного дерева. Люди Черного дерева были даже не данниками, а, скорее, младшими союзниками и жили неподалеку – весь путь «туда-обратно» должен был занять не более двадцати суток. Поэтому Савура взял с собой только малую дружину, воинов своего рода, и то не всех. Более того, он даже вез с собой подарок, практически бесценный в этих местах – мешок крупной сероватой соли. Вожди союза приняли ардарторцев как дорогих гостей, устроив обжираловку на три дня. Потом нагрузили вьючных яков тюками с бобровыми шкурками (потому как дружба-дружбой, а подати-податями) и долго еще провожали, до самой границы своих земель. А через сутки пути по «ничьей земле» арьергардный дозор обнаружил погоню. Поначалу казалось удивительным, что варвары, уверенно идя по следу отряда и не выпуская его из виду, не нападают, даже обстреливают не очень активно – так, для того, чтобы держать в постоянном напряжении. Потом Савура понял – они ждут подхода дополнительных сил, а сейчас стараются задержать ардарторцев, не дать им уйти за Подкаменную реку. Но времени у них немного. Завтра ардарторский отряд пойдет по берегу реки Тихой. И, если варвары не перехватят его до захода Солнца – успеет выйти к месту впадения Подкаменной в Тихую. Там форт рода Детей Высокого дома, рода благородного дона Савуры, чье ленное право подтверждено самим королем Арканара. Ардарторского дворянина, которого родовичи охотнее называют старым, доставшимся от предков именм – Крыло Огненного Ястреба.
Погоня продолжалась четвертые сутки. Четвертые сутки Люди Леса шли по пятам ардарторского отряда, не вступая в открытый бой. Висели на хвосте, тревожили по ночам криками и барабанным боем, пытались выйти наперерез малыми группами, устраивая засады на пути. Подкрадывались поодиночке на привалах, стараясь всадить караульному под обрез шлема отравленную колючку. Постоянно были где-то рядом и растворялись в сельве, будучи обнаруженными. Так волчья стая преследует одинокого лося, не подставляясь по удары страшных копыт, нанося мелкие болезненные укусы и ожидая, пока добыча обессилеет, отвлечется, оступится, чтобы накинуться и разорвать на кровавые лохмотья. Вот только дружина дона Савуры сдаваться не собиралась. Дозоры вовремя спугивали засады, стрелки зорко всматривались в лесную чащу, и не раз уже арбалетный болт или граненая стрела находили цель в переплетении ветвей и листьев, вырывая из горла дикаря предсмертный крик, заставляя ненависть в глазах двуногого хищника смениться болью и ужасом. Во время ночных стоянок костров не зажигали, чтобы не слепить самих себя и не позволять преследователям свободно выбирать мишени. Ставили по периметру лагеря караульных. Ставили парами, и воины, привычные к переходам по коварной тайге, не хуже лесных людей скрывались среди кустов и зарослей. За ночь дон Савура лично несколько раз обходил посты. Вот и сейчас он тенью перемещался от одного секрета к другому. Уже совсем немолодой, двигался легко и бесшумно, не позволяя качнуться веткам, не давая хрустнуть сушняку под подошвами мягких сапог. Не звенела смазанная жиром кольчуга, не блестел под луной обтянутый сукном стальной шишак. Заслышав подозрительный шорох, Савура присел за толстым стволом поваленного дерева, аккуратно прислонив к нему короткий, но очень тугой лук. Опустил правую руку, и в ладонь тут же ткнулся мокрый нос, а узловатые пальцы облизал шершавый горячий язык. Савура не глядя положил руку на мохнатую лобастую башку. Бесценный друг и помощник, пес-волкодав как всегда бежал рядом, оберегая хозяина от опасностей, которые тот не в состоянии был обнаружить сам. В любом переходе по сельве каждый ардарторский отряд сопровождала свора огромных лохматых собак. Это по ту сторону Хребта собак просто едят, а здесь без них никуда. Кто, если не они, предупредит о лежке таежного вепря, страшного в своей слепой ярости? Или поднимет тревогу, указывая на подкрадывающегося к стоянке саблезуба? Остановит оголодавшего медведя-шатуна, отпугнет надоедливых шакалов? Вот и сейчас псы несли караульную службу на равных с людьми. Савура знал: если четвероногий приятель спокоен – значит, чужих в округе нет, и шум, вероятно, был вызван каким-то неосторожным зверем. Но все равно остался сидеть, вслушиваясь в шелест ночного леса. Практически неподвижный, он слился с древесным стволом, стал частью осенней тайги. У него было время подумать. Ожидалось, что этот выход будет несложным. Перед большим зимним походом по подконтрольным землям Савура решил наведаться в многолюдный и традиционно дружественный племенной союз Людей Черного дерева. Люди Черного дерева были даже не данниками, а, скорее, младшими союзниками и жили неподалеку – весь путь «туда-обратно» должен был занять не более двадцати суток. Поэтому Савура взял с собой только малую дружину, воинов своего «малого рода», и то не всех. Более того, он даже вез с собой подарок, практически бесценный в этих местах – мешок крупной сероватой соли. Вожди союза приняли ардарторцев как дорогих гостей, устроив обжираловку на три дня. Потом нагрузили вьючных яков тюками с бобровыми шкурками (потому как они-то союзники, но все-таки - младшие) и долго еще провожали, до самой границы своих земель. А через сутки пути по «ничьей земле» арьергардный дозор обнаружил погоню. Поначалу казалось странным, что варвары, уверенно идя по следу отряда и не выпуская его из виду, не нападают, даже обстреливают не очень активно – так, для того, чтобы держать в постоянном напряжении. Потом Савура понял – они ждут подхода дополнительных сил, а сейчас стараются задержать ардарторцев, не дать им уйти за Подкаменную реку. Но времени у них немного. Завтра ардарторский отряд пойдет по берегу реки Тихой. И, если варвары не перехватят его до захода Солнца – успеет выйти к месту впадения Подкаменной в Тихую. Там стоит форт рода Детей Высокого дома, рода благородного дона Савуры, чье ленное право подтверждено самим королем Арканара. Ардарторского дворянина, которого родовичи охотнее называют старым, доставшимся от предков именем – Крыло Огненного Ястреба. Савура закончил обход вскоре после полуночи. Легко хлопнул мохнатого телохранителя по загривку, и тот, вильнув хвостом, затрусил в сторону. Нужно было поспать, последние ночи выдались беспокойными. Дружина тоже понесла потери. Убитых двое и четверо раненых, неспособных идти самостоятельно. Сегодня вроде затишье, ни барабанов, ни криков не слышно, но старый воин всей кожей чувствовал близкое присутствие врагов и стремительное приближение большого кровопролития. Вечером предыдущего дня он отчетливо осознал, что за ними гонится не просто вышедшая на промысел варварская ватага. Да, уничтожив его дружину, можно было взять богатую добычу, и меховой груз станет далеко не основной ее частью. Доспехи и оружие дружинников стоят примерно столько, сколько можно было бы выручить за все мягкое золото, собранное Высоким домом в удачный сезон. Еще от деда дона Савуры, многомудрого вождя по имени Черный Лис, Сидящий в Каменной Норе повелось – не жалеть средств на приобретение оружия и коней. Так что, если уничтожить ардарторский караван и сбыть снаряжение ушлым соанским скупщикам, то, даже с учетом того, что соанцы дадут половинную цену, любое варварское племя могло бы обеспечить себя припасами на несколько зимовок. Правда перед тем, как взять добычу, придется заплатить за нее кровью и многими, очень многими жизнями. Ведь по обе стороны Хребта знают – хороша дружина дона Савуры, сильны, умелы и неистовы в бою Дети Высокого дома. Поэтому даже очень наглый дикарский предводитель, прежде, чем ввязаться в драку с ними, подумал бы три раза. А потом подумал бы еще раз и все мысли о добыче оставил. Значит, цель у преследователей другая. Давно шел по сайве шепоток недобрый. Говорили, что на севере, среди Людей Леса, так и не признавших над собой власть Арканара, появился новый великий вождь. Со всеми положенными таковому приметами: огромный рост, огненный взгляд, провидческий дар. И бросил тот вождь клич, чтобы шли к нему все, кто еще помнит заветы предков, вольных охотников, потомков Матери-Сайвы. Чтобы убивали купцов, жгли дома переселенцев из-за Хребта. А пуще всего – чтобы резали ардарторских донов и их воинов, тех, чьи деды и прадеды некогда, предав кровных братьев, поклонились королю и стали его сторожевыми псами. Но слух шел давно, уже две зимы как, а ничего не происходило. И Высокий дом и другие дворянские рода даже посылали на север карательные экспедиции. Так, на всякий случай, чтобы хозяев там не забывали. Вроде, спокойно было; видимо, время пришло только сейчас.
Проскользнув между спящими воинами в самый центр лагеря, дон Савура опустился возле своего походного заплечного мешка. Потянул завязки и освободил притороченный сверху плотный сверток. Снять тканый чехол, чуть взмахнуть рукой – и на земле уже лежит широкий шерстяной плащ тонкой работы. Драгоценная шерсть снежного барана, ручная вязка, плод ночных трудов старшей и по-прежнему любимой жены. Знает она, как ноют холодными ночами суставы многажды раненого дона. И сильнее всего болит левое плечо; то самое, что много лет назад было вдрызг разбито ударом боевого цепа. Тогда молодой воин, которому еще очень нескоро предстояло войти в благородное сословие, вместе с двумя тысячами других бойцов из племени Детей Каменного Полоза ступил на землю Арканарского королевства. Черный Лис вел их на помощь барону из замка Бау, изнемогавшему в многолетней войне с неправедным королем. И Лису, и большинству его воинов были в общем-то безразличны внутриарканарские дрязги. Ну, вождь одного из враждебных равнинных племен («злых людей») спорит с другим вождем – что с того? Но за две зимы до похода барон Бау пришел в землю Каменного Полоза и стал другом. Вместе с вождями четырех входящих в племя родов стоял он под сенью священного Белого дерева. Вместе резали они жертвенных крыс, уничтожая в своих душах трусость и предательство, пили кровь друг друга, смешанную с дикой водой и клялись в братской дружбе каждый от лица своей земли и своих людей. Пожалуй, только сам Черный Лис понимал тогда: большинство из людей барона ничего не знают об этой клятве, да и не положено им об этом знать. И воин по имени Крыло Огненного Ястреба многого тогда не ведал и не понимал. Поэтому в поход его, как и других Детей Полоза вел голос братьев, взывающих о помощи. Потом будет многое. И первый бой, и пьянящая радость победы, и упоение своей молодой неукротимой силой и властью над поверженными врагами. Будет и жестокая рана, принесшая первую настоящую, необоримую никакими средствами боль и липкий страх смерти. Снова спасибо деду, всезнающему Черному Лису, носившему также тайное, известное только внутри семьи имя – брат Хорат. Отвлекся он от всех своих великих забот, пришел и отогнал темных демонов, не дал им забрать душу внука. А дальше – почти три десятка лет боев, походов и большого строительства. Присяга на верность новому королю (Великому вождю, попирающему землю, воду и небо), война с собратьями по племени, не пожелавшими поступаться даже частью прежней свободы. Невеселая победа и строительство Высокого Дома, большой каменной крепости, перекрывающей центральный перевал через Хребет. Потом – окончательное приведение горных и таежных жителей под руку арканарского владыки и принятие жалованного королем титула «благородного дона». Рост силы и мощи союза четырех родов и появление нового имени: «Ардартор» - «Земля за Хребтом». И снова: походы, стычки, сбор дани, суд и расправа. Немудрено, что теперь у битого жизнью дона ноют старые раны. Но храбрится Савура, не дает страшному пауку-времени оплести его сетями хворей и бессилия. Тверда его рука, легок и неутомим его шаг, и воля крепка, как сталь знаменитых ардарторских клинков. А о его уязвимости знает только он сам и его жена, остальные уверены – главу рода Детей Высокого Дома не смогут одолеть ни враги, ни раны, ни само время. Главное, что в этом уверена дружина, и завтра воины рода пойдут за своим предводителем до конца. Со стоянки снялись до восхода солнца, чуть только засерело небо на восходе. Еще до полудня вышли на берег Тихой реки, и у дона Савуры немного отлегло от сердца. Все утро, несмотря на по-прежнему держащуюся тишину, он чувствовал, как сжимаются тиски вокруг его маленького отряда. Безжалостно гоня воинов вперед, заставляя идти в полном доспехе, чередуя быстрый шаг с размеренным бегом, Савура надеялся оторваться от преследования, хотя бы на короткий срок. И когда в отдалении послышался гул стремительной реки, называемой Тихой только в сравнении с младшими сестрами, а в лицо дохнуло влагой, старый дон вслух поблагодарил Единого Бога и малых родовых богов. Здесь, в предгорьях, берег реки был почти свободен от деревьев и кустарника. Так, отдельные островки растительности. Только шагах в двухстах от берега начиналось редколесье, а в настоящую сайву оно переходило еще дальше. Значит, не будет самого опасного – неожиданного нападения со всех сторон и беспорядочной свалки, в которой Лесные Люди сполна реализуют свое численное превосходство. По берегу, правда, в изобилии разбросаны камни и гравийные осыпи, но большой помехой они стать не должны. А то, что берег обрывист – дополнительное преимущество. По крайней мере, с одной стороны противник не зайдет. Наверное, никто не смог бы сказать определенно, что случилось раньше: совсем рядом резко, оглушительно ударили барабаны или меж деревьев показались бегущие воины, отряженные во фланговый дозор. Короткий тревожный свист на мгновенье перекрыл барабанный рокот, предупреждая передовую и оборотную сторожи. Дружинники привычно положили наземь равнодушных яков, и под защитой мощных горбатых туш тут же укрыли тяжело раненых. Два десятка воинов дружно перебросили из-за спин щиты и стали на расстоянии шага друг от друга, выставив вперед прочные копья с широкими и остро отточенными наконечниками. Лучники стали чуть вперед, так, чтобы при необходимости отойти за спины щитоносцев. Остальные бойцы расположились сзади, изготовив мечи и топоры. Спокойные нелающие псы заняли места в промежутках между своими двуногими спутниками. В нарастающий гул барабанов вплелись пронзительные взвизги боевых дудок, и под это дикое звуковое сопровождение из-за деревьев начали выходить враги. Они двигались сплошной темной массой, заходя со всех сторон и прижимая ардарторскую дружину к обрыву. Лесных людей было много, очень много. Казалось, огромный пестро окрашеныый удав стягивает свои кольца вокруг пытающейся огрызаться добычи
Рев барабанов стих неожиданно, и надвигающаяся масса замерла. Ардарторцы с самого начала вполне могли бы достать противника, опытные стрелки уже почти рефлекторно нашли себе цели, предпочитая в качестве таковых дикарей с перьевыми головными уборами. Но командир пока приказа не давал. Над головами напряженно стоящих варваров взвилась и высоко ушла вверх стрела, вслед за которой рванулось в небо что-то ярко-красное и трепыхающееся. Стрела вошла в землю почти отвесно, шагов за пятьдесят до линии ардарторцев, и стало видно, что к ее древку привязан хвост скальной огневки. Значит, противник хочет поговорить перед боем. И в самом деле, над полем предстоящей битвы разнесся крик: «Слушайте!». После паузы тот же голос заговорил громко, раскатисто и, вместе с тем, очень четко: - Я, великий вождь Лесных Людей, детей Матери-Сайвы, хочу говорить с тем, кто когда-то носил имя Крыло Огненного Ястреба. Савура немного подался вперед. Вряд ли сейчас разоряется сам вражеский предводитель. Скорее, как обычно было принято по эту сторону Хребта, говорит глашатай, «голос вождя». Лично вожди станут говорить только друг с другом. Савура нашел глазами молодого рослого воина и движением головы подозвал того к себе. Белый Як, Ревущий, Стоя на Одиноком Утесе, он же малыш-Мока, сын младшей сестры дона, отличался, помимо недюжинной силы и редкого добродушия, еще и луженой глоткой. Пусть тоже побудет голосом вождя: - Я, благородный дон Савура, носящий также имя Крыло Огненного Ястреба, глава рода Детей Высокого Дома, буду говорить с тем, кто называет себя великим вождем.
Они стояли друг напротив друга. Ардарторский дворянин (оружейная сталь и камень крепостных стен, война и торговля, королевская печать и тяжелая длань, распростертая над окрестными племенами) и варварский вождь (безбрежье тайги и шум урагана в верхушках деревьев, охота и разбой, память предков и несломленная гордость). Савура молчал, ждал, пока начнет говорить вражеский предводитель и внимательно всматривался в своего противника. Тот оказался довольно молод, скорее всего, еще не успел пережить тридцатую зиму. Высок, широкоплеч и по-мужски красив. Тело вождя закрывала очень неплохая цельнокованая соанская кираса, явно с кого-то снятая, потому как вряд ли соанцы стали бы торговать таким товаром с дикарями. Пронзительные темные глаза сверкали из-под нависавшего надо лбом огромного перьевого веера. Тяжелый подбородок, орлиный нос, остро очерченные скулы, рваный шрам на левой щеке. Фиолетово-черные извивы татуировки на руках, обнаженных почти до самых плеч. В общем, молодой вождь впечатление производил очень достойное, и висящий на поясе тяжелый прямой меч с отделанным серебром навершьем рукояти это впечатление вполне дополнял. И голос его оказался вполне под стать облику – низкий и хрипловатый, переходящий временами в рычание недовольного саблезуба: - Я, великий вождь Лесных Людей, хочу, чтобы ты, человек, которого когда-то звали Крыло Огненного Ястреба, вспомнил. Вспомнил, как когда-то, на посвящении в воины, получая ныне опозоренное имя, ты говорил о вечной верности законам Детей Каменного Полоза. Вспомни, как произносил святые слова братской клятвы, как обещал до конца блюсти честь племени, рода и воинского братства. Вспомни также, как навеки зарекся поднимать оружие на братьев по крови. И вспомни, как предал своих братьев и отрекся от своих слов. Ты ведь помнишь Седого Ворона, последнего вольного вождя рода Людей Реки и моего отца? Того, кто принял тебя в братство воинов, пронзив ухо серебряной иглой? Помнишь, как ты, вместе с твоими отцом и дедом предательски напали на его становище, а потом гнали Ворона и оставшихся верными ему родовичей по сайве, словно оленей во время осенней охоты? Вспоминай, вспоминай! Вспоминай, как вы загнали всех непокорных в край снегов и стужи. Помнишь, как всю жизнь ты по приказу своих хозяев из-за Хребта давил любого, кто пробовал поднять голову? Сколько братских жизней на тебе, человек, предавший древнее имя?
Плохие речи говорил молодой вождь. И хуже, что почти все в них было правдой. Хорошо, что варвар говорит негромко, а до передних ардарторских воинов почти сто шагов, и они не слышат тяжелых слов, каждое из которых наотмашь бьет старого дона. Жестоким речам лесного вождя сейчас, кроме Савуры, внимают только яростно сопящий за правым плечом дона Белый Як и второй телохранитель. На Яка ругательные словеса в адрес предводителя оказывают только одно действие – приводят в ярость. А второй воин, дружинный десятник по имени Клык Таежного Кота, вообще всегда хранил завидное хладнокровие, ценя поступки и скептически относясь к любым сотрясаниям воздуха. Да, были еще два меднокожих гиганта, замерших позади варварского вожака, но на их мнение дону Савуре было плевать.
Голос варвара стал громким, превратившись из рычания в оглушающий рев. Теперь его слышали все, и свои и чужие: - Я вызываю тебя, того, кто называет себя главой рода Детей Высокого Дома, на поединок! Мы будем драться с тобой так, как всегда дрались воины Истинных Людей. Без доспехов и оружия, лицом к лицу. Пусть Боги рассудят нас по правде! И если я одержу победу, значит, правда на моей стороне, и все твои люди сегодня умрут. Если же я буду повержен, значит, наши Боги покинули сайву, и пришло время Бога злых людей, бога лжи и предательства которому кланяешься ты. Тогда ты и твои люди сможете свободно уйти. Мои воины не будут препятствовать.
Савура слушал внимательно. Как всегда в критических ситуациях мозг работал быстро и четко, прокручивая различные варианты развития событий, взвешивая их вероятности и прикидывая результаты. В своих дружинниках ардарторец был уверен, дойди дело до схватки – ни один не дрогнет, и варварским женам будет кого оплакивать. Но силы врага слишком велики, а у Савуры в отряде всего пятьдесят шесть воинов и двенадцать собак. Даже, если удастся брать по четыре вражеские жизни за жизнь каждого двуногого бойца и по одной – за четвероногого, то неизвестной, чем кончится битва. Так что возможность решить дело поединком приходилась очень кстати. Тем более, что здесь, на границе ардарторских земель власть старых таежных богов должна сильно ослабнуть, а Единого Бога – наоборот, усилиться. А если Единому помогут еще и малые божества рода Высокого Дома… Короче, выходить один на один имело смысл.
- Я буду драться с тобой, вождь Лесных Людей.
Поединщики разоблачились быстро, в затягивании процедуры не было ни смысла, ни достоинства. Кольчугу, поддоспешник, шлем, меч и кинжал дона принял Белый Як, крайне недовольный тем, что нет возможности выйти на бой вместо командира. Клык же предпочел не обременять себя ношей и продолжал невозмутимо стоять сзади и чуть в стороне. Его будто вообще ничего из происходящего не интересовало, даже смотрел он куда-то поверх деревьев. Только чуть подрагивали пальцы, сжатые на древке короткого копья с граненым наконечником. Варварский вождь, освободившись от кирасы и меховой безрукавки, передал великанам-телохранителям свой перьевой веер, затем снял сапоги из мягкой кожи, оставшись стоять босым и обнаженным по пояс, готовым к Божьему суду. Савура, по-прежнему не торопясь и не задерживаясь, скинул льняную рубаху, постоял мгновение, затем несколько раз резко наклонился в разные стороны, словно отвечая на дружеский толчок теплого южного ветра. Телохранители отошли шагов на двадцать, и поединщики, без какого-то особого сигнала начали схватку. Молодой варвар поначалу стал медленно приближаться к противнику. Дойдя до какой-то определенной им самим черты, взорвался, бросился вперед, стремясь поймать шею ардарторца в безжалостный, ломающий кости капкан могучих рук. Он был быстр и очень силен. И, наверное, вынослив, как тундровый олень. Во всяком случае, сильнее, быстрее и выносливее дона Савуры, что неудивительно при полуторной разнице в возрасте. И он очень хотел победить, уже видел свою победу. Но не было у него деда по имени Черный Лис, Живущий в Каменной Норе. Деда, который некогда дружил с самим святым Терой, память о котором осталась только в песнях и сказках. Кроме того, не душил дикарь каждую новую весну священного рыжего кота, отправляя того в дружину сурового Самбокса, бога-покровителя безоружного боя. Бога Самбокса чтили немногие, только потомки Черного Лиса ведали о его существовании. Потому и были они непобедимы в кулачных и борцовских схватках. Так что, предложив биться без доспехов и оружия, лесной вождь крепко подставился. Для Савуры поединок превратился в череду многажды отработанных действий. Не дать рукам противника замкнуться вокруг шеи, отбросить их в сторону, уходя по дуге влево. Воткнуть кулак под оказавшееся в зоне досягаемости ухо. Снова сбить захват стальных пальцев и нанести два коротких удара, почувствовав, как хрустит сминаемая переносица. Самому уклониться от тяжелейшей оплеухи, способной напрочь вышибить дух при попадании. Разорвать дистанцию, заставляя противника провалиться вперед, и пойти на него, жестко и точно расстреливая кулаками. Войти в обхват, рвануть напрягшееся тело вверх и на себя, одновременно высекая опорную ногу потерявшего равновесие врага. Услышать как гулко екает что-то внутри его тела при встрече с землей и дважды приладить локоть к уже залитому кровью лицу. Взять на миг обмякшую руку противника в жесточайший захват и отточенным движением вывернуть ее под невозможным углом, ломая суставы. Рвануть еще раз, уже в другую сторону, не оставляя надежд на скорое заживление. Теперь варвара можно было бы и добить. Но лишняя жестокость ни к чему, победа и так явная. Тем более, что поверженный заслужил уважение, не издав ни звука, несмотря на дикую боль. Опять же – убьешь вожака, и не известно, как поведет себя стая. Станут ли дикари в этом случае держать слово, данное уже мертвым вождем, не захотят ли отомстить? Поверженный варвар поднимался с земли с большим трудом, явно превозмогая себя. Лицо его начало заплывать багровыми кровоподтеками, кровь из рассеченной брови и вдрызг разбитых губ заливала даже грудь. Искалеченная правая рука не слушалась, норовя безвольно вытянуться книзу. Варвар пытался придерживать ее левой, но найти приемлемое положение никак не удавалось, подламывались то локоть, то кисть, и боль накатывала все новыми волнами. Савура смотрел, как побежденный враг тяжко опирается на одно колено, потом встает на подрагивающие ноги. Постепенно остывая от короткой, но жаркой схватки, ждал слова лесного вождя. И оно прозвучало. Видно было, что варвар усилием воли заставляет шевелиться бесформенные губы, но голос его остался тверд по-прежнему: - Я обещал тебе, что позволю всем вам уйти беспрепятственно. Я дал тебе свое слово. Но что стоит слово, данное предателю? Ты нарушал клятвы, данные братьям, так пусть же сегодня обман вернется к тебе! Вы умрете на этом берегу! Окровавленные губы сложились в подобие усмешки. Окровавленный, избитый, изломанный варвар смеялся, и страшен был этот смех. Даже все в жизни поведавший дон опешил, не сразу среагировав на прозвучавший приговор ему и его дружине. Вдруг смех оборвался каким-то утробным булькающим звуком, варвара развернуло боком к противнику. Нелепо взмахнув обеими руками, и здоровой, и переломанной, он начал заваливаться на спину. Прямо под сердце ему уходило копье, брошенное чьей-то сильной и уверенной рукой. Рванулись вперед оплошавшие меднокожие телохранители, понимая, что вождя уже не спасти, и стремясь хотя бы отплатить за его гибель. Но Клык уже закрывал Савуру широким щитом, и не было больше в его руке копья, в ладони воина лежал небольшой удобный топорик. Хотя топорика тоже уже не было, он теперь торчал из бедра несшегося впереди гиганта. Второго остановил арбалетный болт, прилетевший точно в лоб. Но уже стронулась с места темная злая масса. Нужно было бежать к своим, и некогда было одевать взятую назад кольчугу. И надо было еще успеть пнуть разошедшегося Малыша, вознамерившегося встретить нападающих «один против всех». Свистели сзади злые стрелы, казалось каждая из них целит в незащищенную спину. А навстречу летели стрелы добрые, дружеские, пытаясь остановить врагов хоть на долю мгновения, стараясь проредить озверелую толпу. И ничего еще не было решено.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума